Бездуховности

Владимир Беличенко — петербургский общественный и политический деятель. Много лет он занимается культурой, искусством, наукой и образованием. И вот уже на протяжении 10 лет Беличенко приходится бороться с Александром Потякиным, в прошлом — главой администрации Черной речки, а теперь партийным функционером «Единой России» в Центральном районе. Беличенко твердо убежден в том, что Потякин — преступник. И уже много лет добивается привлечения его к ответственности, о чем рассказал в интервью Бездуховностям.

— Чем именно вы занимаетесь?

— Я давно занимаюсь культурой, искусством, наукой, образованием и политикой. Пишу музыку, стихи, песни, являюсь единственным в стране автором восьми федеральных образовательных стандартов высшего образования (ФГОС) и одного среднего профессионального. Я первый в стране и в мире создал высшее образование в цирковом искусстве, написав ФГОС «Цирковое искусство», которое утвердило Минобрнауки России.

По моей инициативе и при моем участии был создан первый в мире ФГОС «Музыкального искусство эстрады», который вышел под эгидой знаменитой академии музыки имени Гнесиных. Я первый предложил «Единой России» в 2009 году создать профильные комиссии в политсоветах — местных, районных, региональных, и на федеральном уровне — в которых бы состояли не абы кто, а именно члены партии, являющиеся профессионалами в своих отраслях. Дважды участвовал в праймериз «Единой России» в ГосДуму и ЗакС. В 2011 году имел высокие шансы быть избранным в ГосДуму, но — как и Сережу Багненко, который пару дней побыл депутатом, а потом его скинули на ректора первого мединститута, — так и меня «прокатила» партия.

Проводил трижды Всероссийский музыкальный фестиваль-конкурс военной и патриотической песни «Мы за Великую Державу». В момент его тожественного открытия рота почетного караула наряду со знаменами государства и города вносила и флаг «Единой России». Хотя партия не оказала помощи в его создании. И более того, когда пришло приветственное слово от Травкина, руководителя Центрального исполкома, Региональный политсовет «Единой России» отказался даже зачитать столь высокое послание своего бонза. Макаров Вячеслав Серафимович обещал компенсировать затраты, но по сути отказался от помощи. А бывший руководитель регионального исполкома ЕдРа в присутствии моего зама по культуре вообще заявил — «Лет через десять военные песни в стране петь не будут». Я, правда, так и не понял, о чем он говорил. Возможно, он имел ввиду, что на территории нашей родины будут петь военные песни на другом языке?

Так вот в своей насыщенной и бурной общественно-политической жизни я регулярно сталкиваюсь с Потякиным Александром Анатольевичем, позиционирующим себя «великим ученым» и приближенным Макарова. У меня огромный есть материал его, как я полагаю, противоправных действий, подкрепленных документально. К тому же его деяния, по моей инициативе, сейчас ведут, расследуют прокуратура, полиция, Следственный комитет и т.д.

Черные риелторы

— Как вы узнали о махинациях с квартирами в муниципальном образовании Черная речка?

— Для меня эта история началась где-то в 2007-2008 годах. Александр Потякин тогда работал главой администрации Черной речки. А я в те годы был председателем комиссии по образованию, культуре и науке при Калининском районном отделении «Единой России». Но в том числе занимался и антикоррупционной деятельностью. Сначала мне жители жаловались на какие-то нарушения, являвшиеся профильными для моей комиссии. Но потом партия дала отмашку, что я могу заниматься любыми случаями коррупции. Так я и стал правовиком.

На меня несколько раз выходила некая Беликова Елена Николаевна. Она в своем Приморском районе совершенно безуспешно боролась с Александром Потякиным – пыталась отстоять квартиру своей соседки, которую муниципалы довольно нагло отняли у беззащитной и больной женщины. Я к этой истории подключился в 2008 году — у нас с Беликовой нашлись общие знакомые, которые и попросили меня поучаствовать. Стал разбираться и сразу же заметил несколько подозрительных обстоятельств, дававших основания полагать, что преступление, действительно, было совершено.

Некая гражданка Рубцова обратилась в органы опеки и попечительства муниципального образования Гражданка. Его администрацией тогда руководил Николай Рыбаков – сейчас он собирается от «Яблока» баллотироваться в губернаторы Петербурга в следующем году. Рубцова требовала признать недееспособной Табакову Татьяну Владиславовну. Сама Табакова проживала в Приморском районе – как раз на территории Черной речки. А Рубцова жила в Калининском, в Гражданке. Поэтому туда и обратилась.

— Почему мошенники остановили свой выбор именно на Табаковой?

— Конечно, не случайно. К 2007 году она уже несколько раз лежала в ПНД, страдала алкоголизмом. Однако была совершенно вменяема. Перед тем, как идти в муниципалитет, мошенники провели подготовительную работу с Табаковой. А именно – снова упрятали ее в ПНД Скворцова-Степанова. Некий Александр Чеботару выманил ее из квартиры, уговорил поехать с ним в его машине. По дороге Чеботару остановил машину, тут же подлетела карета скорой помощи, Табакову скрутили и отвезли в ПНД.

Уже после этого Рубцова, представляясь родственницей Табаковой, обратилась в Гражданку. Ее заявление рассматривала, очевидно, некая комиссия во главе с главой муниципалитета Гражданка. Разбираться в заявлении было поручено сотруднику муниципалитета по фамилии Белоногий. Он же впоследствии и обратился в суд о признании недееспособной Табаковой. Был суд. На него врачи ПНД не явились, но прислали амбулаторную карту пациентки. Суд 16 октября 2007 года решение муниципальной опеки подтвердил. И Табакова лишилась дееспособности.

Затем к ней в диспансер пришел тот самый Чеботару. Медперсоналу он представился ее адвокатом. Чеботару познакомил Табакову с Нафисей Абдулатиповной Алексеевой. Алексеева заявила Табаковой, что хочет стать ее опекуном. После чего Алексеева обратилась с соответствующим заявлением в администрацию Черной речки. Там она представлялась подругой Табаковой.

10 декабря 2007 года Потякин, будучи главой местной администрации, подписал постановление № 149 о назначении Алексеевой опекуном ранее признанной недееспособной Табаковой. В этот же день Алексеева получила соответствующее удостоверение № 3-13/1343.

И вот первое, что у меня вызвало интерес — это доверенность, которую Алексеева выписала на имя Чеботару. Этой доверенностью Алексеева уполномочивала Чеботару представлять ее интересы в судах, медицинских учреждениях, администрации Черной речки – заметьте, это было прописано отдельно! – по установлению опеки над Табаковой. Но загвоздка в том, что доверенность была написана и нотариально заверена 28 ноября 2007 года. То есть еще до того, как Алексеева получила в муниципалитете право опекунства. Согласно Гражданскому кодексу в этом случае доверенность могла быть оформлена лишь в том случае, если бы Алексеева являлась родственницей Табаковой, или Табакова дала свое личное согласие на опекунство. Но ни того, ни другого не было! На каком основании нотариус Андреева Елена Леонидовна выписала этот документ, если еще никто не знал, станет Алексеева опекуншей или нет?! И все это несмотря на то, что у Табакой есть двоюродный брат Михаил Калачев, который и знать не знал о происходящем.

В начале апреля Алексеева вновь обратилась в администрацию Черной речки. На этот раз она просила об отчуждении однокомнатной квартиры Табаковой для ее последующей продажи.

— Прошло больше трех месяцев. Почему они выждали эту паузу?

— На самом деле сразу после оформления опекунства Чеботару привел в квартиру будущего покупателя. Видя это, соседка Табаковой, та самая Беликова, которая обратилась ко мне, начала бить тревогу. Она стала писать в прокуратуру, Следственный комитет. И мошенники на время затаились.

Но вот все улеглось. И 3 апреля 2008 года Алексеева получает положительное заключение муниципальной Комиссии по защите прав несовершеннолетних, ограниченно дееспособных и недееспособных на свое обращение об отчуждении квартиры. А 4 апреля Александр Потякин подписывает постановление № 38, разрешающее Алексеевой продать квартиру.

Покупатели нашлись быстро. Уже 23 апреля квартиру Табаковой Алексеева за 400 тысяч рублей продала Садовщикову Артему Владиславовичу. Эти деньги как бы вернули Табаковой. 167 тысяч рублей положили ей на счет, на остальное приобрели дом в поселке Саменка, Крестецкого района Новгородской области. На улице Молодежной, 55. До этого домом владела Медяник Фаина Семеновна. После продажи она выписалась и якобы уехала в сторону Сибири. В действительности она пропала, органы МВД с тех пор найти ее так и не смогли. А доверенным лицом по продаже дома и участка выступил тот самый Александр Чеботару! На этом его роль в нашей истории оканчивается. Поэтому я оговорюсь, что в 2016 году Чеботару решением Кировского районного суда был осужден и сейчас отбывает наказание. Следствие доказало, что он в сговоре с Галиной Вещезеровой, являвшейся руководителем отдела опеки и попечительства местной администрации Муниципального округа № 25, путем мошенничества завладел квартирами 4 недееспособных граждан общей стоимостью 8 миллионов рублей. Вещезерова и другие подельники Чеботару вину признали, их дела слушались в особом порядке.

— Как в правоохранительных органах отреагировали на заявления Беликовой?

— 34 отдел милиции проводил проверку законности продажи квартиры Табаковой. Талон КУСП датируется 14 декабря 2007 года. Следователи опросили покупателей квартиры, Чеботару, саму Табакову, Алексееву, Рубцову. Для дачи объяснений вызвали также председателя той самой муниципальной комиссии, давшей согласие на продажу, Пушненко и Ирину Коцелапову, сотрудницу администрации. Но они не явились.

Коцелапова – не кто иная, как племянница Ивана Ильича Мушкета, о котором речь пойдет дальше.

— Вы имеете виду нынешнего главу исполкома муниципального отделения «Единой России» в Центральном районе?

— Именно! Так вот, в отказе в возбуждении уголовного дела, вынесенном 25 июня 2009 года, сказано, что 4 февраля 2008 года Табакова уже была дома. Там ее навестил следователь. Табакова заявила, что претензий к Чеботару не имеет, квартиру продавать не собирается. То есть она вообще не понимала, что вокруг нее происходит!

15 октября 2008 года квартиру Табаковой продали во второй раз. На этот раз уже за 900 тысяч рублей. Покупателем стал Кравцов Дмитрий Александрович. Но важнее здесь другое. При первой продаже квартира имела обременение, наложенные постановлением Потякина в разрешении на продажу. Там было сказано, что право собственности может быть продано, однако Табакова должна пожизненно иметь право проживания в квартире. А вот при повторной продаже этого обременения уже не было зарегистрировано.

Алексеева, аргументируя необходимость продажи квартиры, утверждала, что Табакова ведет себе асоциально, водит в квартиру подозрительных личностей, повышает криминогенную обстановку. Настолько, что полиция уже устала туда ездить по вызовам соседей. Позже, во время доследственных действий, будет установлено, что полицию туда ни разу не вызывали! После продажи Алексеева прописала Табакову в свою квартиру в Кировском районе. А затем упекла в один из ПНИ. До Новгорода Табакова так и не доехала. В 2009 году Алексеева, будучи жительницей муниципального образования №25 – того самого, сотрудников которого позже осудили вместе с Чеботару, — обратилась в тамошний отдел опеки и попечительства с просьбой снять с себя опеку над Табаковой. И все — афера состоялась!

Между тем борьба за права Табаковой на этом не окончилась. Сама она написала заявление в Следственный комитет. Позже прокурор района писал мне, что им никаких заявлений не поступало. Затем дело было передано в Кировский район, так как Табакова была перепрописана туда, к Алексеевой. Спустя годы знающие люди мне объясняли, что Потякина кто-то прикрывал из следственного отдела СК РФ по Приморскому району. Поэтому дело замяли, хотя оно имело все шансы быть возбужденным еще в 2008 году.

Но я продолжал давить эту историю. Мне регулярно поступали угрозы убийством, тюрьмой. Обычно по телефону, но однажды в вестибюле метро Комендантский проспект подошел незнакомец, спросил, я ли – Беличенко, и сказал, чтобы я опасался за себя. И вот в январе 2018 года я получил письмо из прокуратуры города: ваше обращение по факту мошеннических действий в отношении квартиры Табаковой отправлено в Главк МВД. 12 июля 2018 года я был уведомлен, что материал поступил, возбуждена проверка, ей присвоен номер КУСП. Материал заработал, и теперь у нас  замаячила судебная перспектива в отношении действий Потякина по данному факту. Сейчас расследование идет в полный рост, я постоянно на связи с полицией и прокуратурой.

— Где сейчас находится Табакова?

— Для нее история закончилась раньше. В 2009 году по суду ей удалось вернуть дееспособность, а затем и квартиру. О пересмотре дела ходатайствовал прокурор района. Потякин до 2012 года в судах пытался обжаловать решение о возвращении квартиры. Сейчас Табакова находится на пожизненном лечении в ПНИ-2. Все свое имущество она отписала брату Михаилу Калачеву.

Черные профессора

— Как сложилось, что Александр Потякин стал вашим начальником?

— С 2011 года я являлся педагогом Института повышения квалификации специального профессионального образования (ДПО ИПК СПО). Я работал преподавателем до 2013 года. В 2013-м со мной был заключен срочный контракт на 3 месяца. 17 октября я стал помощником ректора. Контракт истекал 31 декабря 2013 года. Эти даты важны, потому что позже именно они помогут доказать, что Потякин занимался служебным подлогом.

С января 2014-го меня приняли проректором по связям с общественностью и информационной безопасности. Институт тогда погибал – занимал всего одну комнату, имел штат лишь в несколько человек. И я предложил Министерству образования, которому институт подчиняется, переименовать его. С 16 октября 2014 года появилось новое название – Институт непрерывного образования взрослых.

В том году Министерство образования проводило конференцию по непрерывному образованию. Готовить ее начали в сентябре, но мы о ней узнали только в ноябре, за неделю. Нам предложили приехать на мероприятие. Но попросили деньги за участие. Я тогда сильно наехал на Минобр, заявил им, что они не имеют права собирать деньги. В общем, произошел скандал. Конференция была сорвана.

Так сложилось, что примерно в то же время мы готовили свой форум. В марте 2015 мы вместе с ректором приехали в Москву в Министерство образования, чтобы утвердить некоторые документы. Там, теперь уже бывший замдиректора департамента ДПО Алимова Татьяна Михайловна стала нам угрожать: что институт закроют, что бюджетных денег мы больше не получим. Все из-за того осеннего скандала: когда я заявил, что деньги права брать они не имеют, им пришлось отовсюду удалить информацию о конференции, а саму ее практически отменить. В результате свой собственный форум мы в апреле благополучно провели, я был удостоен высшей ведомственной награды. А первая замминистра Наталья Владимировна Третьяк рекомендовала меня на должность ректора – наш тогдашний ректор по состоянию здоровья готовился оставить должность в сентябре.

В июне ректор ушел в отпуск. И начался процесс сбора документов для моего последующего назначения на его должность. Кроме прочего, желательно – хоть и не обязательно – было получить рекомендацию руководителя исполнительной или законодательной ветви власти региона. Я попросил своего старого и хорошего знакомого Сергея Купченко, считающегося правой рукой Вячеслава Макарова, чтобы спикер подписал мне эту рекомендацию. Тем более, что у меня уже была одна благодарность от него.

В июле 2015 года Потякин участвовал в скандальных выборах в Поселке Солнечное. Выборы он тогда проиграл – их лично отменил председатель Горизбиркома Алексей Пучнин. Но пока еще Потякин был кандидатом, он организовывал в ИКМО фейковые очереди – из амбалов, которые под видом кандидатов сидели у избиркома и никого туда не пускали. Так вот среди этих амбалов, как утверждала пресса, были бойцы клуба «Шторм», располагающегося на Петроградской стороне и связанного с Макаровым. Позже, когда меня выживали из института, они приходили и ко мне с Потякиным в кабинет, оказывали на меня психологическое давление с целью запугать.

Ответа Купченко я ждал месяц. Но не дождался. Тогда обратился к другому своему соратнику по партии – Анатолию Дроздову. Он обещал узнать на счет рекомендации. Но через несколько дней перезвонил и сказал: я подошел к шефу – Макарову, значит, — он мне ответил: «Не лезь туда, там криминал». Дело о «криминале» против меня пытался сфабриковать Потякин. Но позже, через несколько месяцев. А тогда никакого «криминала» еще не было.

29 сентября 2015 года на электронный адрес института пришло письмо из Минобрнауки. В нем был приказ от 28 сентября 2015 №1041 о назначении меня ректором. Приказ был подписан лично министром образования Дмитрием Ливановым. 30-го мне было предписано явиться в министерство для подписания документов.

Я так и сделал. Приехал в Москву, пришел в министерство. А там мне заявляют: «ваше письмо – фальшивка, мы вам ничего не отправляли!». Я говорю: «как же? А адрес, с которого пришло, – ваш?». «Наш, — отвечают. — И шифр на приказе наш. Но письмо – подделка».

Дело в том, что начальником отдела кадров министерства работал Голубовский Владимир Юрьевич. Личный друг Потякина и Мушкета, которого мы уже вспоминали.

— Откуда они знакомы?

— По моим сведениям, Голубовский преподавал в Петербурге в Университете МВД. Там-то они и пересекались с Потякиным. Мушкет же примерно в те же годы также работал преподавателем в том же вузе. Отсюда они и знакомы.

И вот мне в министерстве заместитель Голубовского Сергей Иванович Охота заявляет: «ваше письмо подделка, ваша кандидатура даже не рассматривалась, а вы езжайте в Петербург, завтра будете знакомиться с новым ректором». Вечером я сажусь в Сапсан, только поезд тронулся, слышу прямо за собой телефонный разговор: «Светлана Анатольевна, передайте Александру Анатольевичу, что я везу приказ о его назначении ректором некоего Института непрерывного образования взрослых. Нет, не и.о., а именно ректором». Я оборачиваюсь и говорю: «Ты кто такой? Что за приказ!?». За мной в кресле сидит какой-то мужчина. Как я его стал расспрашивать, он вскочил и убежал в другой вагон.

А на следующий день – так и есть! Приходит Потякин и приносит приказ о своем назначении. Но остается еще один вопрос – кто вез приказ? Я иду на Московский вокзал, подхожу к дежурному и путем некоторых уловок дознаюсь, что вчера в таком-то вагоне, на таком-то сиденье ехал Мушкет Иван Ильич. Наш Мушкет, друг Потякина и Вячеслава Макарова!

— Потякин знал, что вы работаете в институте? Ему было известно, что вы ранее добивались возбуждения дела по поводу квартиры Табаковой?

— Конечно! Поэтому на второй день он меня уволил. Мол, при смене руководства заместители увольняются автоматически. Через неделю уволил начальника отдела кадров Носкову Анастасию Сергеевну. Ее он запугивал, приставил охранника, который в институте ни на секунду ее не отпускал, даже в туалет с ней ходил. Сам ежечасно заходил к ней в кабинет со своими дружками, давил на нее, вынуждал уволиться. Кроме того, Потякин, когда заявился в институт, привел с собой бойцов, возможно, из того же самого «Шторма». Двое из которых были очень похожи на тех, что сидели в ИКМО Поселок Солнечное. Это можно легко установить, ведь Потякин, приведя этих «качков», заявил, что подписал с их организацией договор на охрану, который, кстати, даже бухгалтер не разу не видела.

Мы с Носковой сразу подали заявления во Фрунзенский районный суд о незаконности увольнения. Потякин, пытаясь защитить свое решение, пошел на подлог и фальсификацию документов. Например, принес какое-то дополнительное соглашение от января 2015 года к моему срочному договору, который истек 31 декабря 2013-го! Суду сразу все стало ясно. В решении так и сказано: суд относится к доказательствам, представленным Потякиным, критически. 20 апреля 2016 года нас обоих восстановили в должностях с выплатой компенсаций.

Естественно, я это дело так не оставил. Написал заявления о фальсификации Потякиным служебных документов. 21 ноября 2017 года я получил ответ из СК, что в действиях Потякина, предоставившего подложные документы, могут усматриваться составы преступлений по статьям 303, часть 1 (Фальсификация доказательств…), 159 (Мошенничество) и 327 (Подделка, изготовление или сбыт поддельных документов…) УК РФ. Разбирательство сейчас идет, вполне вероятно, что я смогу добиться возбуждения уголовного дела!

— Вы долго проработали в институте после восстановления?

— Меньше двух недель! 5 мая я был уволен в связи с сокращением моей должности. Носкова же ушла сразу – не хотела терпеть унижения. В мое отсутствие Потякин заставил проректора по учебной работе переподписать трудовой договор. Дело в том, что в апреле 2015 года, еще при мне, весь профессорско-преподавательский состав (ППС) прошел конкурсную процедуру отбора. Со всеми были заключены договора сроком на 5 лет. 1 октября 2015 года Потякин заставил весь ППС переподписать предыдущие бессрочные договора, подписанные с ними до меня.

1 февраля 2016 года Потякин изготовил поддельные документы в виде договоров с ППС об их назначении на должности в срок до проведения процедуры переизбрания. Он использовал последние страницы настоящих договоров, подписанных педагогами с октября 2015 по февраль 2016 годов, на образовательную деятельность по внебюджету, на которых стояли реальные подписи, а сам текст договора прикрепил поддельный, который никто не видел и не подписывал.

Осенью 2016 года Потякин объявил, что начинается конкурсная процедура переизбрания ППС на свои должности. Он тогда это объяснил тем, что институт сменил название и поэтому это необходимо. На самом деле – полный бред! Все сотрудники начали собирать документы. И вот осень уже заканчивается, начинается декабрь, а конкурс так никто и не проводит. Ну ладно. 28 декабря Потякин собирает весь коллектив и пламенно поздравляет с Новым годом. А днем ранее, 27 декабря, он всех их увольняет как непрошедших по конкурсу! И никому об этом не говорит!

В январе 2017 года коллектив выходит с праздников, Потякин про увольнения молчит. Зато заявляет: на текущий год субсидий институту не выделено, так что собирайте группы и берите с них деньги за удостоверения себе в карман. А обучать, мол, никого не нужно. «Я тут промониторил, никто не хочет учиться, а просто хотят купить корочки!», — говорит. По 10 тысяч за одно удостоверение. Несмотря на это в 2017 году преподаватели продолжают образовательный процесс, работа идет. А в апреле 2017 года преподавателям, наиболее возмущенным тем, что он с декабря 2016 года не выплачивает зарплату, вручает благодарственные письма от лица Макарова за успешную работу в образовательной деятельности. Остается открытым вопрос: Макаров знал, что они уже полгода не получают зарплату у Потякина?

И вдруг в июне 2017 года Потякин всем оставшимся 4 преподавателям по почте отправляет уведомления о расторжении договоров в связи с истечением их сроков. Речь идет о договорах, якобы подписанных, а в действительности сфальсифицированных от 1 февраля 2016 года. И это при этом, что все эти 4 преподавателя юридически уже уволены приказом от 27 декабря 2016 года! Проверка Генеральной прокуратуры, которая велась в те месяцы, четко установила: Потякин нарушил закон, не уведомив сотрудников об увольнении в декабре, не выплатив им зарплату и не выдав трудовые книжки.

— Преподаватели не пытались сопротивляться?

— Все они  в июне 2017 года явились к Потякину и, руководствуясь Трудовым кодексом, уведомили его, что не выйдут на работу, пока перед ними не будет погашена задолженность по заработной плате. Он был в бешенстве. Отказался выдавать им приказы об увольнении и трудовые книжки.

В июле 2018 года Потякин издал приказ о выплате этим четырем сотрудникам зарплаты за июнь 2017-го. При том, что он уволил их 19 числа того же месяца и того же года. За что он платит? И при том, что не заплатил за все предыдущие месяцы! И, наконец, при том, что другим своим приказом уволил их еще в декабре 2016!

Естественно, весь этот процесс сопровождался подачей пострадавшей стороной заявлений в полицию, прокуратуру, ФСБ, Омбудсмену страны и т.д. Сначала материалы рассматривались в прокуратуре и полиции Кировского района. Занимался ими опер ОБЭП Мартынов Максим Сергеевич. В общении со мной он несколько раз называл меня Иваном Ильичем. Я говорю: «какой Иван Ильич? Здесь что, побывал Мушкет?». Опер ОБЭПа: «нет-нет, это просто сотрудника нашего так зовут, я путаю просто». А я тем временем, выходя из полиции, спросил у дежурного, что это за опер из ОБЭПа Иван Ильич мне звонил. «Нет, — говорит, — у нас такого опера в ОБЭПе». Тут-то я все и понял.

А 24 сентября этого года мне пришло письмо, что материалы переданы во Фрунзенский район. Ясно – с подачи Мушкета, потому что, как мне известно, это его вотчина, где работают его друзья в МВД и прокуратуре.

— Сейчас Потякин возглавляет исполком «Единой России» в Центральном районе, собирается баллотироваться во Владимирском округе. Вы тоже намерены выдвигаться?

— Я ушел из «Единой России», так как состоял в реестровом Центральном казачьем войске. В 2015 году законодательство изменилось и ресстровым казакам стало запрещено состоять в политических партиях. А в 17-м году из войска я по ряду причин ушел и решил восстановиться в партии. Моя организация «Творческий союз работников культуры и искусств» находится в Центральном районе. Поэтому я подал заявление сюда. Год состоял в сторонниках.

Встретился с Марией Щербаковой, которая тогда руководила районным отделением и при этом состояла в конфликте с Иваном Плюсниным, главой МО Владимирский округ и руководителем районного исполкома. Щербакова мне однажды говорит: «мы вас, конечно, на ближайшем заседании политсовета в партию примем. Но вы – человек деятельный, и я была бы рада видеть вас депутатом Владимирского округа. Более того, вы могли бы занять должность главы совета, а также должность руководителя исполкома районного отделения». Такая идея мне понравилась, и я стал ждать. Однако затем Мария Дмитриевна заболела, весной 2018-го, по ее словам, пережила инфаркт, а затем ее в районном отделении сменил Сергей Соловьев. А на должность руководителя исполкома был назначен Потякин.

Потякин начал пытаться выдавливать меня из района. Организовал какие-то жалобы на меня через подставных лиц, стал давить на ЖКС. Недавно ко мне приходил один из отставных глав совета на Васильевском острове. Рассказал, что приходил к Потякину договариваться о своем выдвижении от «Единой России» в Центральном районе. Так вот Потякин сидит в приемной Щербаковой на Рубинштейна, чувствует себя вольготно и отрытым текстом заявляет: «Машку мы все равно уберем, она сбитый летчик. Я на выборах становлюсь главой Владимирского округа, а в 21-м году по ее округу захожу в ЗакС. И все мои решения поддержаны лично Вячеславом Макаровым и городским политсоветом».

Ну а лично я тоже собираюсь баллотироваться во Владимирском округе. Либо по спискам «Единой России», либо самовыдвиженцем. Как получится.

MegaSmi