Бездуховности

Вице-спикер ЗакСа и руководитель «Единой России» в Калининском районе Анатолий Дроздов избил сотрудника администрации Академического Антона Свечина. Это утверждает сам Свечин. Конфликт между ними произошел вечером пятницы, 23 ноября. Дроздов к этому времени якобы был пьян и ударом головы сломал своей жертве нос. О том, какие порядки царят в муниципалитете, и почему вице-спикер калечит его сотрудников, Антон Свечин рассказал в интервью Бездуховностям.

— Вы долго работали в Академическом?

— Я работал главным специалистом в администрации Академического с 1 ноября 2013 года. Фактически являлся системным администратором – обслуживал внутреннюю сеть, сервера. Еще раньше трудился там же, но был оформлен по договору. Когда-то я работал в коммерческой фирме, которая оказывала услуги системного администрирования. В администрацию Академического от этой фирмы ездил только я, и мне со временем предложили перейти на работу в муниципалитет. Я согласился. Так я там и оказался.

— Удивительно, что скандал произошел в таком муниципалитете. Фактически 16 лет им уже руководит Анатолий Дроздов – сначала в должности главы администрации, затем несколько созывов в качестве главы совета депутатов. Последние 5 лет он хоть и депутат ЗакСа, но связь с муниципалитетом тоже не теряет. Откуда там нежелательные сотрудники, за контакты с которыми вам сломали нос?

— Да, Дроздов у нас, действительно, самый большой начальник. Именно он всем руководит, все его слушаются. Порядки в муниципалитете – как в армии. Я много раз в свой адрес слышал упрек: «В армии не служил — ничего не понимаешь».

Академическое очень хорошо замаскировано под спокойный муниципалитет, где как будто все ровно и гладко. Но на самом деле это не так. Взять хотя бы историю с ремонтом помещений администрации, который проводился минувшим летом. Конкурс на проведение работ на сумму почти 7 миллионов выиграл подрядчик, поручивший выполнение работ субподрядной организации на сумму чуть больше миллиона.

По слухам, глава администрации Елена Гаврилова прописана у родственников, а фактически проживает в квартире на улице Софьи-Ковалевской, 16. Квартира принадлежит (или принадлежала) какому-то недееспособному гражданину, который уже несколько лет находится в больнице.

— Как произошла драка?

— В пятницу ничто не предвещало беды. Дроздов, глава совета депутатов Игорь Пыжик, его зам Алексей Леонов и председатель ИКМО Сергей Прусаков весь день просидели в кабинете Елены Гавриловой, моей непосредственной начальницы. Сама она тоже присутствовала. Входить в кабинет было строго-настрого запрещено. Уже потом выяснилось, что они там целый день пили и по своей привычке решали, кого на этот раз назначить главным врагом. Вообще Дроздов к нам часто заезжал – поболтать и выпить. Я лично чаще видел его пьяным, чем трезвым. Причем сейчас он трудоустроил в совет всех своих друзей, и ситуация стала еще хуже. Он уже даже на праздниках, когда на сцене стоит и старушкам грамоты и подарки вручает, прямо дышит им в лицо перегаром.

Где-то в 17 часов меня вызвали. Кабинет Гавриловой Г-образный. Что находится в этом закутке, я не видел, но догадывался. Было три человека: Дроздов, Гаврилова и Леонов. Прусаков и Пыжик куда-то уехали. Гаврилова посадила меня на стул, сама села напротив, стала допытываться, общался ли я с бывшей сотрудницей администрации.

— С кем именно?

— Речь шла о бывшем юристе. Она проработала в муниципалитете очень долго, лет 15. Потом ушла в другой округ. Как раз в пятницу, как мне стало известно уже после инцидента, Гаврилова с компанией ей звонили, хотели встретиться. А она отказалась. И вот они стали искать причину, почему она отказала во встрече.

Я Гавриловой отвечаю: «А почему, собственно, вас это интересует?». Потом говорю: «Нет, не общался». Она тогда берет мой телефон, мне приказывает его разблокировать. Я растерялся, на меня давили, да и я не видел ничего страшного в том, что она может там увидеть, поэтому разблокировал. Гаврилова залезла в список звонков, увидела номер этой бывшей сотрудницы, стала мне выговаривать, что я ее обманываю. Оскорбляла меня «политической проституткой». А затем ни с того, ни с сего с моего телефона стала звонить Дроздову. Я спрашиваю: «Зачем вы ему звоните? Вот же он сидит в закутке этом у вас в кабинете!». И отобрал телефон обратно.

Тогда Гаврилова отправила меня «за угол объясняться» — кабинет же Г-образный. Я подхожу: Дроздов развалился в кресле, рядом – Леонов, на столе – бутылка виски, оба уже пьяны. Дроздов опрокидывается на спину и пытается боднуть меня ногой. Но не дотягивается. Кричит: «Чего пришел?! Мы тебя не вызывали!». Ну не вызывали, так не вызывали. Я разворачиваюсь и начинаю идти к двери. Тут Дроздов ко мне подскакивает, встает аккурат напротив меня, лицом к лицу, дышит мне прямо в лоб – он повыше меня – и начинает кричать, почему я общаюсь с этой бывшей сотрудницей, почему скрываю это. И пихается руками. Гаврилова вопит: «Ты не понимаешь жизни! Жить нужно по понятиям!». Я отвечаю, что живу по закону, а не по понятиям. Дроздов начинает допытываться, о чем мы разговаривали, а я растерялся, говорю – ни о чем не разговаривали. Тут он достает из кармана листок бумаги и заявляет: «За вами – это за мной, значит, и вот за этой бывшей сотрудницей, — давно следит ФСБ. Все телефоны прослушивает, разговоры записывает. Так что признавайся, о чем вы говорили, а я буду сверять с распечаткой».

— Он делал вид, что этот листок – распечатка ваших разговоров?

— Да. Я ему отвечаю: «Не кричите на меня! О чем я говорил, не помню». И пытаюсь заглянуть в листок. А он не дает. Ну тут я понял, что он блефует, никакая это не распечатка. А они в ответ уже практически хором стали кричать, что я работаю на два лагеря, что на двух стульях мне усидеть не получится. Дроздов завопил, что я уволен, чтобы больше не приходил. И так разошелся, что в конце концов со всей силы ударил меня головой в нос. Крови не было, но было очень больно. Вечером мне диагностировали закрытый перелом.

Тут я понял, что сейчас они втроем начнут меня избивать. И рванулся к двери. Но не успел. Дроздов с Гавриловой набросились, стали меня тянуть за руки. Леонов – может, это меня и спасло, — кричал: «Не бейте его. Не стоит он того». Я кое-как ухватился рукой за дверную ручку, нажал, дверь открылась. И такая картина: я, вырываясь, распахиваю дверь, и в этот момент пьяный Дроздов, пытавшийся меня держать, падает прямо в лимонное дерево в углу.

Я выбегаю. За мной Гаврилова. Говорит: «Пиши заявление по собственному желанию». Я зашел в наш кабинет, где работаю, распечатал шаблон, подписал, поставил дату 23 ноября. Она у меня забрала ключи от дверей, и со словами «Пошел вон!» меня вытолкали на улицу. Сказали: «За вещами придешь в понедельник». А у меня там остались оригинал ИНН, перфоратор. Идти туда мне страшно. Бог знает, на что они способны. Особенно теперь.

— Дальше вы обратились в полицию?

— Сначала пошел в травмпункт. Пока сидел в очереди, позвонил в полицию по 112. Объяснил, что идти в отдел боюсь – думал там все начальство прикормлено Дроздовым. Оператор сказала, что наряд сам приедет. Сделал рентген, выяснилось, что Дроздов мне сломал нос. Получил документы. Вышел на улицу – там уже наряд стоял. Оказалось, что талон КУСП можно получить только в отделе. Я посмотрел, что в машине нет людей, которых Дроздов всегда на праздниках поздравляет, которые с ним знакомы. Поехал с ними в отдел, там мне дали уведомление, что приняли заявление.

— Вам звонили ваши обидчики?

— Да. Пока я был в травме, два раза звонил Пыжик. А уже когда в отделе – звонил Сергей Минов, начальник отдела административных правонарушений. Он раньше был начальником 6-го отдела полиции – как раз в котором я в это время писал заявление. Но трубку я не брал – они были на взводе, я опасался с ними разговаривать.

— Дроздов вам не звонил?

— Нет. Больше никто не звонил. Они, наверное, занялись заметанием следов. На следующий день после случившегося, в субботу, я проезжал мимо муниципалитета. Там горел свет. Видимо, удаляли с серверов информацию о своих грешках, ремонте том же в администрации. Блокировали мои доступы к внутренней сети.

— Что вы планируете делать дальше?

— Я боюсь за свою жизнь, здоровье. Даже выходить из квартиры побаиваюсь. Не знаю, на что они способны. Но точно знаю, что они опасные и злопамятные люди. Что-то они наверняка придумают. В муниципалитете ходили слухи, что Дроздов, бывало, звонил новым работодателям уволенных сотрудников, говорил: «Не берите этого человека, я – вице-спикер, у вас будут проблемы».

— Вы собираетесь баллотироваться в муниципалитет в 2019 году? Состоите в партии?

— Нет. В партии не состою, баллотироваться не собираюсь.

А вот они к выборам уже начали готовиться. Неделю назад, на выходных, со всеми председателями УИКов за деньги местного (муниципального – прим. ред.) бюджета ездили в Гелиос-отель в Зеленогорске. Якобы учиться. Дроздов жил в люксе, Гаврилова, Пыжик, Леонов и Пруссаков – в одноместных номерах.

— Вы будете оспаривать свое увольнение?

— Я пока не видел приказа об увольнении. Но не сомневаюсь, что он будет. Когда он выйдет – да, планирую оспаривать. Ведь заявление было написано под давлением. И если суд меня восстановит в должности, если удастся как-то разрешить этот конфликт, то я даже готов продолжить работу на том же месте.

— Вы не опасаетесь, что не сможете доказать, что вас избили, и тогда Дроздов выдвинет против вас обвинения в клевете?

— Здесь мне очень на руку, что он в тот же день сказал «Фонтанке.Ру», что в 17 или 18 часов уже спал дома. Я попытаюсь добиться геолокации и биллинга наших телефонов. И это подтвердит мои слова – все они в это время были в кабинете.

От видеокамер в муниципалитете толку не будет – они выключены. Недели 2-3 назад Гаврилова меня срочно вызвала на работу часов в 10 вечера. Всё помещение прокурено – как обычно, когда они нервничают. И она мне приказала выключить камеры и удалить запись, на которой к ней кто-то приходил. Говорит, чуть ли не ночью кто-то придет изымать сервера. И пока я это делал, стояла у меня за спиной, смотрела, чтобы я ничего никуда не скопировал.

А вот камеры, установленные на улице по программе «Безопасный город» могут подтвердить, что весь день у нас во дворе простояла служебная машина Дроздова.

— Планируете ли вы продолжить развивать эту историю в публичной плоскости?

— Я собираюсь написать обращение Вячеславу Макарову. Чтобы в партии разобрались и сказали, нормально это все или нет. Может, они мне ответят: да, нормально, мы все так делаем. Ну тогда ясно — сушите весла, значит.

 

MegaSmi